Улыбка была. Добрая улыбка и глаза добрые, и черт его знает почему поверилось. Почему потянуло. Знал бы тогда что люди актерстовать любят не купился бы. Но чего сейчас то говорить? Сейчас понятное дело только вспоминать. Красивая она была. Каштановые волосы, очень светлые глаза, ресницы длинные, и жест такой, совершенно не присущий зрелой женщине, закусывать ноготь на мизинце. Красивая и очень опасная. Как ядовитая тропическая змейка. Такая же хрупкая. Мириам, Мария, Мари...Да, я ее помню, помню каждый день, каждую ее улыбку. Я помню ее голос. Помню как она пела расчесываясь перед зеркалом. Я помню аромат ее духов, что то легкое. Фруктовое, летнее. Помню что она любила носит короткие юбки и дурацкие резанные блузки которые сползали с плеча. Я помню как мы покупали сумочку в магазине у Джо, коричневую с золотой наклейкой, и Мэг все сетовала что сумочка очень маленькая. Да. Я звал ее Мэг... Потом были пляжи, серебряное солнце и тяжелые синие облака. Я помню как мы целовались под дождем, это было прекрасно, тонкие струйки воды. И теплая кожа....
Встретив ее второй раз не узнал, легкое ощущение. Холодком по спине. Мысль на гране. Гитара, танец, фламенко, цокот кастаньет и ... она. Донна. Прима. Зрители за столиками замерли завороженные. Тонкая, чувственная такая прекрасная. Она покоряла сердца, а души делала мягким маслом, танцуя в свете факелов на площади , отбивая ритм каблучками туфель, впечатывая этот ритм в сознание и в память. Когда мы встретились во второй раз она была брюнеткой, кареглазой. Чувственной как все испанки и необузданной как шторм.
Семь дней и семь ночей, под небом Италии. Семь дней я жил, и ты надеюсь тоже. Яркие краски, шорох шелка, плеск самого синего на свете моря...
А потом была война. Все другое. Мы другие. Огни пожарищ, война и смерть. Ну а где скажите нет войны и смертей на войне? Две армии и между ними ровное пое. Она меня тогда убила. Я сейчас думаю что позволил ей это сделать, потому что вспомнил. Хотя ничерта не так было на самом деле. Вру я себе. Плохо там было, темно и кроваво, крики стоны, звон мечей. Только герои могут вращаться со скоростью сотню вокруг оси сшибая противников, я не герой, на мне пардон доспехи были. Впрочем ее лицо я видел, хоть тогда она женщиной и не была вовсе. Глаза те же самые. Что то во взгляде, там, в глубине глаз.
Знаешь, я столько раз умирал и воскресал заново, столько ра дрался на чужих мне войнах, за чужих мне людей,что хочу остановится. Ненадолго, хотябы лет на сто. Что для вселенной такой мизер, для тебя тоже... Прости.