Консуэла: У любви как у пташки крылья… - довольно приятный голос из за двери, потом дверь распахивается под натиском изящной женской ножки в высоком, красном ботиночке с золотым теснением, с каблучком рюмочкой и узким носочком. Дверь придерживает рука с наманикюренными коготками.
Лак вульгарно красный, коготки острые. Следом за всем этим великолепием в пустующее по случаю весны и жары заведение, просачивается девица. Девице на вид лет под тридцать, брюнетка, длинные волосы завиты, за ухом алая роза, глаза темно карие. Подведенные, крашенные ресницы, красные в тон лаку на ногтях губы и черная мушка над губой. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не пара моментов. Например хищный блеск глаз или вульгарная манера одеваться. Девица одета к слову в тонкую блузку белого цвета. Пеструю юбку, красно – коричневого с серым узором цветов и жилетку, короткую и явно не по размеру. Жилет увешан монетками, расшит бисером и при каждом шаге кажется что девица позванивает и пощелкивает. Хотя пощелкивает она пальцами, цыганка, испанка?
читать дальшеСомов: Вслед за сомнительного поведения дамочкой в таверну ввалился столь же сомнительных моральных устоев джентльмен. Он был высок ростом, белокур, глаза имел красные, вид печальный, и на его довольно правильном аристократическом лице лежала печать умеренно-порочного образа жизни. В целом же он находился в том состоянии общей помятости и удрученности жизнью, которое кратко можно определить как "день третий". Этот диагноз подтверждался соответственным уровнем перегара.
Консуэла: Молодой! Красивый! – Дамочка притормозила и буквально рухнула на шею сомнительному блондину, прижав того пышным бюстом к стене. Ну или к столу, как повезло – Хочешь, погадаю, всю правду скажу? – кокетливо хлопнув ресницами, барышня ощупала нежданную добычу.
Сомов: - Мадемуазель, - печально сказал джентльмен, потонув глазами в обширном консуэльском бюсте. - Вы поразили меня в самое сердце. Оно выпало из груди и теперь трепещет на вашей ладони. Как птичка. Такая, знаете, серенькая... с крылышками. Пеночка
Ах! – дама кажется была поражена в самое сердце. – Пеночка, какая прелесть! – цепкие пальчики сжали думаю что не упругий зад Сомова, и притянули к себе его поближе – О, пойте же мне оды. – Могучий бюст всколыхнулся. Подбадривая красноглазого.- Мне нр-р-равится когда мужчины именно такие, такие. Такие страстные и не обузданные в своем желании!
Сомов: Зад у Сомова был вполне себе упругий. К тому же обтянутый лосинами. А вы чего ждали от гусара? Кавалеристу положено. - Увы, мадемуазель, - скорби, наполнявшей голос поручика Сомова, хватило бы на десяток Марий Магдалин и еще осталось бы на парочку Богоматерей. - Хоть ваша неизъяснимой прелести волшебная фигура и пленила мой разум... и сердце... и все прочие органы, как внутренние, так и наружные... Но я должен с грустью признать, что наш союз невозможен. Жестокая судьба играет людьми как деревянными куклами...

- О боги! Вас ранили в бою и теперь вы… - дама подергала бровями и таки выпустила зад несчастного из своих цепких кхм, объятий. – О расскажите же мне. Как это случилось, такой молодой, славный а уже без… ну без этого самого… мне право жаль вас юноша! В вас попал снаряд, или лихой казак с шашкой тому виной? О! – Дама схватилась обеими руками за пышный бюст – А может быть вы видели как ваша невеста танцевала с другим в пустом зале лунной ночью и поэтому … О! Вы так романтичны! – дама даже зарыдала, утирая несуществующие слезы, кружевным платочком.
- Вы почти угадали, сударыня, - вздохнул он, обдавая прелестницу сивушным перегаром. - Я не помню точно, как это случилось. И когда. Дни и ночи слились для меня в хмельном угаре в один безумный хоровод. И вот теперь я здесь - пьян, одинок, и совершенно, понимаете ли, сударыня, совершенно безденежен. Я не смогу скрасить ваш вечер, сударыня, - я банкрот
- Что, совсем? – сударыня поморщилась, осмотрелась по сторонам – Что за мужчины пошли, денег нет, выпить даме не предлагают, закусить только…но это уж сами пусть. – Консуэла растеряла весь свой и без того невеликий пафос – Ну и чего тогда пришел, похмелится?
- - Вообще-то... - голос поручика Сомова упал сразу на два тона. Подбородок тоже упал - на грудь. - Вообще-то я пришел сюда с несколько иной целью. Вы знаете, там, у парка, такой славный пруд... Я намеревался в нем утопиться.
- Очень мило, и зачем вы приперлись в общественное заведение? - девица уселась на стул, закинула ногу на ногу длинный разрез позволил зрить Сомову изящную ножку в кружевном черном чулке с красной подвязкой. – Или вы пришли чтобы найти того кто поможет вам привязать камень к шее?
- - Как вы жестоки, прекрасная мадемуазель, - вздохнул поручик Сомов, имея выражение лица "ешьте меня, мухи с комарами". - Так прекрасны и так жестоки... Как весь этот мир, едрить его налево тридцать три раза через кобылу в бога матерь хвост, прошу прощения, прекрасная демуазель... Нет, я всего лишь надеялся выпить последнюю рюмку в этой юдоли скорби... рассчитывая, что ради такой оказии трактирщик согласится отпустить мне в долг.
- Дама покрутила пальцем у виска - Вы псих молодой человек, в который раз вы тут и все пытаетесь напиться за деньги. ТУТ НАЛИВАЮТ БЕСПЛАТНО! Так на кой хрен вам топится, если практически все свои низменные желания вы сможете удовлетворить в сим месте порока и разврата? Ну еще и алкоголизма - Консуэла пожала точеными плечиками, снова звякнули монетки и колокольчики на жилетки – Смешной вы, сударь, и лосины у вас… смешные!
- - О! - восхитился поручик, мигом прекращая изображать из себя смертельно раненную лань. Одним ловким, отточенным за годы практики движением он отодвинул себе стул, обхватил Консуэлу за талию, усаживая себе на колени, и опустился на этот стул, лихо прищелкнув пальцами свободной руки. - Челаэк! Водки - мне и даме.
- Дама пискнула а потом расхохоталась – Ай! Ну вот, я чувствую…что ваша жизненная энергия снова вернулась и …здрасти…Вы кто?
- Шеба: Каналья надула губки, дернула длинными ушами (драть их и драть) и требовательно протянула к поручику грязную ладонь *Плата вперед. С вас так и быть возьму половину, вид у вас больно потрепанный* заявила наглая малявка ,смерив Сомова презрительным взглядом и вздернув повыше свой курносый нос *Я, сударыня, тута работаю, официанткой на полставки* ответила довольно любезно незнакомке, улыбаясь.
- А я? А я тут так сказать гадаю. – сухо отозвалась Консуэла – Хочешь узнать когда умрешь девочка? – к слову красавица не то испанка не ты цыганка была настроена воинственно – К слову. С каких пор тут стало платное спиртное? Всегда было бесплатно! Подходи и бери! Конечно если это не варила Матушка Фэн или это не были эксперементы Кронина.